Осколок Великой Эпохи. Как живётся колхозу из Тверской глубинки в новых российских реалиях, и кто мешает ему работать?

                                   «Не будет колхоза, не станет и села»

                                   М. П. Бормотов, председатель КХ «Красный льновод»

Председательская «Нива», уверенно преодолевая неровности просёлочной дороги, проносится мимо вспаханных, слегка припорошенных снегом полей. Часть земли уже украсили своей изумрудной зеленью озимые.  Вдоль кромки полей аккуратно уложены рулоны сена. Где-то вдали, в дымке тумана, неспешно ползает трактор, прокладывая последнюю борозду…

Кажется, будто попал в иную реальность. Недалеко от Бежецка, в Сукроменском сельском поселении, продолжает жить и трудиться настоящий (!!!) КОЛХОЗ — одно немногих сохранившихся и, несмотря ни на что, успешно работающих коллективных хозяйств в Бежецком районе. Настоящий осколок Великой Советской Эпохи, да простят нас за пафос читатели….

Молоко, мясо и картофель – три «кита», на которых держится хозяйство

Коллективное хозяйство «Красный льновод» было образовано в 1956 году. Как и следует из названия, основным направлением работы хозяйства было льноводство. Вообще, лён всегда был «коньком» Бежецкого района. Бежецкая земля дала стране 17 Героев Социалистического Труда, их портретами украшена Доска Почёта в районном центре. 11 из них удостоились этого высочайшего звания за выдающиеся успехи в выращивании льна.

Выращивать эту культуру – очень тонкая работа, много приходится делать вручную. В  августе, когда лен поспевал, сельские труженики выходили его теребить, потом давали месяц для вылежки, а в сентябре поднимали тресту. Для вылежки лён вывозили с поля на луга.  Затем тресту вновь собирали, вязали в снопы и везли на первоначальную переработку.  Сдавали лён по сортам. Самый лучший уходил после переработки за границу.

К сожалению, подувший в 90-е ветер разрушительных перемен не обошёл стороной и тверское льноводство. Несколько лет назад перестал выращивать лён и колхоз «Красный льновод» в Сукромнах.

– Стало невыгодно, – лаконично объясняет председатель колхоза Михаил Петрович Бормотов. – Льноводство сняли с дотации. Близко льнозаводов нет, возить в Вышний Волочек за свой счёт нет резона.           

Освободившаяся земля, конечно, не пустует, просто заменили лён другими культурами. Сейчас хозяйство, словно  на «трёх китах» , держится на трёх направления — это мясное и молочное животноводство, выращивание картофеля и зерновых культур. Зерновые занимают 1330 га, 100 гектаров  отдано под картофель, 1100 га – кормовые культуры. Животноводство также на хороших позициях. 1700 голов КРС, из – них 722 дойные коровы. На откорме – 450 голов бычков, валовое производство мяса достигает 330 тонн в год.

Руководитель с характером

Цифры говорят о многом, это показатель неудачи или успеха. Только они, к сожалению, не отражают напряжённый каждодневный труд, на который способен только человек с сильным характером.

Немного найдётся сегодня руководителей сельхозпроизводства, которые одинаково успешно работали и в условиях социалистического хозяйства, и не сдались в новых экономических реалиях. Михаил Бормотов – из их числа. Родился на Волгоградчине, окончил Саратовский институт механизации сельского хозяйства по специальности «Организация и технология ремонта машин». В Бежецкий район попал в 1975 году — по распределению. Устроился работать в «Сельхозтехнику». Активного, увлекающегося спортом парня заметили  в Бежецком горкоме КПСС и пригласили в городской комитет комсомола на освобождённую должность второго секретаря. Но кабинетная работа не стала судьбой Бормотова. В 1983 году по решению горкома партии его направляют работать на село – сначала в колхоз «Светлый путь», а в 1983 году – в «Красный льновод». Из этого колхоза Михаил Петрович несколько раз уходил «на повышение», и несколько раз возвращался. Окончательно решил остаться в колхозе в 1996 году: местные мужики приехали к нему домой и попросили возглавить хозяйство, которое в те нелёгкие времена нуждалось в крепкой руке, которая не дрогнет в ответственный момент. И Бормотов не дрогнул.  Хотя случалось в жизни всякое – и конфликты с властью, и тяжбы с недобросовестными закупщиками и даже стычки с откровенными бандитами. Но председатель выстоял и сохранил колхоз, отстоял землю. Примечательно, что все паи у колхоза «Красный льновод»  сохранились, а ведь именно раздача и последующая распродажа паёв сгубила многие коллективные хозяйства.

Когда-то и на Бежецкой земле работало 29 сельскохозяйственных предприятий. Сегодня их осталось только четыре. Земли  разорённых хозяйств сегодня активно осваивает агрокомплекс «Коралл». Отношение к этому гигантскому свинарнику среди местного населения неоднозначное. С одной стороны, «Коралл» даёт рабочие места. С другой стороны – страдает экология, ведь здешняя местность вдоль и поперёк пересечена речками и ручьями, и отходы от свиноводства неминуемо загрязняют их.

Работа есть…

А вот колхоз «Красный льновод» продолжает жить и работать всем невзгодам вопреки. Истекшие годы лишь подтвердили жизненность такой формы организации труда на селе, как коллективное хозяйство, при условии, что им руководят грамотные, влюблённые в крестьянский труд специалисты.

Михаил Петрович садится за руль простенькой «Нивы» и показывает своё хозяйство, которое включает в себя 4 фермы и обширный мехдвор. Сегодня в распоряжении «Красного льновода»  — полный комплект техники. Исходя из финансовых возможностей «железных коней» в хозяйстве стараются обновлять. Понемногу на смену древним КСК приходят современные комбайны, каждый из которых способен заменить по своей выработке два, а то и три стареньких.

Такого пахотного массива, как в «Красном льноводе»,  мне не приходилось видеть нигде в Тверской области. В колхозе 2911  гектаров пашни, уточнил председатель. Поля уходят за горизонт, и другого края просто не разглядеть.

Мы приближаемся к скотному двору, где содержатся молодые бычки. Здесь же находится второе, после председателя, «лицо» в хозяйстве – 400-килограммовый бык-производитель.  Я пытаюсь сфотографировать его, но могучее животное, словно маленький ребёнок, испуганно шарахается от вспышки.

Административный центр – село Сукромны, встречает нас стройными улицами и ухоженными домами. На территории Сукромен, в основном, все дома колхозные. Большинство из них построено под руководством М. П. Бормотова. А на центральной улице стоят не просто дома – двухэтажные коттеджи на две семьи, которые строились для колхозников ещё в 80-е (это к вопросу о том, что в советское время колхозники «плохо жили»). 

В одном из таких коттеджей вместе с семьёй проживает сам председатель. «Запланировано строительство новых домов, но реализовать планы пока нет возможности, к сожалению, уже три года как не строим», — огорчённо вздыхает Михаил Петрович.

«Нива» притормаживает у старинной церкви, стоящей на возвышении.  «Это главная святыня в нашем селе – храм Тихвинской Иконы Божьей Матери. Народ собирается на службы, который проводит местный батюшка. Ещё в 90-е колхоз помог церкви восстановить колокольню», — рассказывает председатель. Когда не было колокольни, находчивому батюшке приходилось проигрывать запись колокольного перезвона на магнитофоне. 

В целом для Сукромен «Красный льновод» так и остался градообразующим предприятием, каким он и был 30-40 лет назад. Хозяйство помогает жителям в обустройстве быта, оказывает поддержку детскому саду, школе-интернату, библиотеке, Дому культуры. Своим работникам, помимо зарплаты, колхоз оказывает «натуральную» помощь – дровами, сеном, семенами, зерном, вспашкой личных огородов…

… А рабочих рук не хватает

— Смотрю, у вас всё почти так, как при социализме!  – не могу сдержать я восторженного возгласа.

 — Почти так, — соглашается Михаил Петрович. – Только людей в коллективе стало значительно меньше – с 214 скатились до 135. А это большая проблема, нехватка рабочих рук ощущается остро. Большинство наших работников – уже в возрасте. Мы стараемся приобретать новую технику, но боюсь, скоро на неё некого будет сажать…

По словам Михаила Петровича, молодёжь на селе нынче пошла не та, что раньше. В советское время все стремились работать в колхозе. Сегодня же молодые селяне стремятся в столицы. Нынче самая популярная профессия для деревенских парней – охранник. Для неё не надо ни ума, ни таланта, ни каких-то рабочих навыков. Самое обидное, что сельская молодёжь разучилась любить и ценить родную землю.

— Не будет колхоза, не станет и села! – убеждён М. П. Бормотов.  – Ведь коллективное хозяйство – это не просто работа. Это уникальный микромир, это община людей, объединённых одним делом, где каждый несёт ответственность за всех, и все – за каждого…

Старым колхозникам будущее села внушает тревогу. Это связано, прежде всего, с социально-экономической политикой государства. Наша верховная власть не отдает себе отчета в том, что на самом деле происходит в сельском хозяйстве. Слышатся заверения, что все будет нормально. Но ими сыт не будешь. Людям надо выживать. А как? Электроэнергия стремительно дорожает, вода тоже.  Аграрников душат налогами.  Закупочные цены на произведённую продукцию – просто грабёж среди бела дня. К примеру, закупочная цена на молоко колеблется от 18 до 26 рублей, а литр солярки стоит 42 рубля. «Если при коммунистах  за литр молока я мог купить два литра соляры, то теперь с точностью наоборот – чтобы купить литр горючего надо продать 2-3 литра молока», — говорит Михаил Бормотов. А ведь помимо горючки необходимо приобретать удобрения и гербициды, которые тоже стоят недёшево…

«Лишь бы не мешали!» Про «помощь» от государства…

 По телевизору нам рассказывают про программы правительства по поддержке сельхозпроизводителей, но на деле воспользоваться этой поддержкой почти нереально. Чтобы выцарапать у государства хотя бы рубль, надо заполнить кучу бумажек. «Только время потеряешь на бумажную волокиту», — обречённо машет рукой председатель. – «Поэтому мы рассчитываем только на свои силы и помощи ни у кого не просим. Лишь бы не мешали!».

Но, увы, нашлись те, кто мешает. По жалобе одной из жительниц местной деревни Бор Шкени (по наводке хозяев агрокомплекса «Коралл»?), колхоз «Красный льновод» подвергся атаке со стороны Министерства природных ресурсов Тверской области. Чиновники наложили на хозяйство Бормотова солидные штрафы. Сначала речь шла вообще о 1 млн. 800 тыс. рублей, затем аппетиты чиновников ограничились 250-тысячным штрафом с колхоза, и 50-тысячным взысканием с председателя.

Что же послужило поводом для столь строго наказания? Оказывается, «Красный льновод» и его председатель загрязнили почву. Чем загрязнили? Быть может, радиоактивными веществами или высокотоксичными химикатами? Нет! Специалисты минприроды пришли к выводу, что Михаил Бормотов загрязнил землю то ли коровьим навозом,  то ли произведённым на его основе компостом. То есть, той самой, что ни на есть, натуральной органикой, которой каждый уважающий себя огородник ежегодно удобряет свой приусадебный участок. Поистине, это смотрится смешно, если не было бы так грустно…

А события развивались следующим образом. Одной из жительниц деревни Бор Шкени, переехавшей в деревню из Москвы, не понравился запах навоза, якобы исходящий от небольшой площадки, на которой колхоз производил компост.

Та самая компостная площадка:

(Во время нашего визита в Бор Шкени мы побывали в самом близлежащем к площадке доме. Его хозяйка на запах не жаловалась. Многие деревенские жители сами держат животных, поэтому естественными запахами их не удивить.  Дом «москвички» находится от площадки на значительном расстоянии, чуть ли не за полкилометра. Вряд ли запах компоста смог распространиться так  далеко).

Жалобщица написала в область, и по её письму в мае этого года в Бор Шкени приехала проверка из Министерства экологии и природных ресурсов Тверской области. Проверяющие взяли на анализ пробы почвы. Немаловажно, что исследование этих проб проводились  в лаборатории, с которой у Министерства природных ресурсов заключен договор. И вот лаборатория вынесла свой «вердикт»:  в  почве превышена предельно допустимая концентрация по ряду химических элементов, в том числе по фосфору и калию.

В этих выводах усомнился не только председатель колхоза М. П. Бормотов, но и доктор биологических наук, директор Центра агрохимической службы Тверской области  С. А. Фирсов. По мнению учёного, даже первоначальные анализы не превышают норм предельно-допустимой концентрации ни по одному элементу. Следовательно, речи о загрязнении почвы вести нельзя. А если нет загрязнения, то какой может быть ущерб? Кстати, компост с площадки был своевременно вывезен на поля под вспашку.

Тем не менее, доводы уважаемого профессора не были учтены Бежецким судом, куда за защитой обратился Михаил Бормотов.  Служители Фемиды отказали  председателю колхоза даже в просьбе провести судебную экспертизу почвы.

Сегодня Михаил Бормотов пытается отбиться от штрафов в областном суде. Успех дела предугадать непросто. Всем известно, что штрафы для нашего государства – это «золотая жила», которая пополняет казну не хуже доходов от нефти и газа. И, как показывает практика, суд зачастую идёт «на поводу» у власти.

Жаль, что в стремлении содрать три шкуры с колхоза, чиновники и судьи не видят за формальной стороной дела реальные судьбы людей —  колхозников, которые, в случае разорения сельхозпредприятия, останутся без работы. А ведь «не будет колхоза, не станет и села», —  повторяем мы слова Михаила Петровича Бормотова, послужившие эпиграфом к нашему небольшому повествованию…

Дмитрий Фисенко, специально для информационного портала «Тверь24»

Материал по теме